Русский город Харбин
Харбин был основан в 1898 году на месте станции строящейся Китайской Восточной железной дороги (КВЖД) и стал домом для тысяч строителей, железнодорожников и людей самых разных профессий, приехавших из Российской империи. После революции 1917 года сюда стали стекаться участники Белого движения, интеллигенция, простые жители, несогласные с новыми советскими устоями. В то время Харбин являлся самым большим местом проживания русских за пределами России, но после продажи части КВЖД японцам в 1935 году начался массовый отток русских из Харбина. Кто-то вернулся в СССР, другие расселились по городам Китая или же выехали за границу: в США, Бразилию, Австралию. Второй отъезд русских начался уже в послевоенное время, и тогда несколько тысяч жителей смогли выехать в Австралию. Михаил и Татьяна Дубинины – как раз из этой волны эмиграции.
«Мы приехали сюда как беженцы, - рассказывает Михаил. – Австралия в послевоенное время как раз принимала людей, оставшихся за пределами своих стран (так называемых displaced people). Мы прибыли сюда фактически без подданства, у нас были из Китая советские паспорта, но как неполноценный вид на жительство, в СССР их на глазах рвали и выбрасывали. Мы приехали еще в детстве, Татьяне было 10 лет, а мне 14».
«Я тут умру с голоду, но я не поеду в СССР и дочь туда не повезу»
Даже будучи детьми Татьяна и Михаил запомнили те трудности, которые пришлось испытать их родителям. Для получения визы в Австралию нужно было найти здесь спонсора – знакомого или родственника, который обещал предоставить жильё на первое время и помочь финансово. Но главная трудность была не в этом, а в получении разрешения на выезд, добиваться которого семье Татьяны пришлось несколько лет.
«Нельзя было выехать из Китая, не получив из ДОБа (Департамента Общественной Безопасности) разрешения на выезд, - объясняет Михаил. – А китайцы под давлением Советского Союза, пытались до последнего не выпускать в другие страны. Люди теряли работу, но крутились, как могли».
«У наших это заняло 4 года, - вспоминает Татьяна. – Им говорили, к примеру, что как первые пять человек придут, то откроют контору в шесть утра. Люди ночью зимой сидели на улице ждали, а в 8 утра кто-нибудь выходил и говорил, что сегодня работать не будут. Они так нажимали, чтобы люди решили, что ждать больше нечего, и возвращались в Советский Союз. Но мой папа сказал: «Я тут умру с голоду, но не поеду в СССР и дочь свою туда тоже не повезу».
Michael Dubinin Source: Supplied
Работы было вдоволь, с жильём – сложнее
Татьяна рассказывает, что для человека, который выступал спонсором в Австралии, по сути не было никакой финансовой нагрузки, так как почти через неделю приезжающие получали временное пособие и очень быстро находили работу.
«В то время очень легко было получить работу. Австралийцы не хотели работать на грязных работах и всегда говорили: пускай эти “bloody wogs” (сленговое слово, расценивается как оскорбительное) работают на грязных работах», - рассказывает Татьяна.
«Проблема была с жилплощадью, - добавляет Михаил. – Квартир не было, были лишь типичные австралийские дома с красной крышей. Снять дом было невозможно. Снимали комнаты, и то не у австралийцев, а таких же иммигрантов, которые приехали раньше и уже смогли купить себе недвижимость «на выплаты».
Tatiana and Michael on their wedding day Source: Supplied
«You bloody wog, говори на английском!»
Супруги рассказывают, что никаких специальных курсов английского языка для иммигрантов не было, приходилось осваивать его самостоятельно.
«Меня привели в пятый класс, - вспоминает Татьяна. – Там одна русская девочка была, её семья на год раньше приехала. В школе меня спрашивают «What’s your name?», а я говорю этой девочке: «Наташа, что меня спрашивают?» Ну, ни бум-бум, ничего не знала».
Татьяна также вспоминает, что местная пища сильно отличалась от привычной им.
«Я стеснялась и в школу носила только бутерброды с арахисовым маслом или с вареньем. Как-то мама дала мне бутерброд с колбасой, и сразу сказали: «Что это у тебя там воняют твои сэндвичи!» Для нас, приезжих, с пищей было сложно. Поэтому и начали европейские иммигранты открывать колбасные фабрики. Потому что у австралийцев только была их колбаса «devon».
В школе для мальчиков, куда пошёл Михаил, порядки были жёстче. Но он сразу показал всем задирам, что с ним лучше не связываться.
«Еще в Китае, когда у китайцев были идеологические разногласия с СССР, у нас случались побоища с китайчатами по дороге из школы каждый день. И здесь в школе, если мне не понравилось, что мне сказал какой-то австралиец, я, недолго думая, сразу дрался. Может, он просто спрашивал, откуда я родом, не знаю, но если не нравился тон, то я сразу дрался. И это многие так делали».
По словам Татьяны, их семьям, приехавшим в конце 50-х, еще повезло, потому что отношение к иммигрантам уже начало меняться в лучшую сторону.
«Те, кто приехал в 49-м рассказывали, что если ты в трамвае или автобусе говорил на своём языке, то австралийцы просто требовали остановить автобус и заставляли выходить. «You bloody wog, говори на английском!»
Не все стремились получить австралийское подданство
«Каждый год-два нам присылали напоминание о том, что мы уже имеем право на подданство, - рассказывает Михаил. – И мы его долго игнорировали. Никто не настаивал, не заставлял, но мы решили все же принять его, когда мне было уже 20 с лишним лет. Нас вызвали на День Австралии для присяги. Тогда был выбор: присяга или обещание. Кто не очень религиозный – давали обещание, а кто хотел – клали руку на Библию и клялись».
Citizenship certificates 60-70s Source: Supplied
Для родителей же Татьяны церемония вручения гражданства стала более значимым событием, так как отец очень долго к этому шёл и хотел чувствовать себя своим в этой стране.
«Я помню зал, полный народу, - рассказывает Татьяна о своей церемонии. – Гимн «God save the Queen», я даже помню, что нам вручал гражданство Уильям МакМахон, который потом стал премьер-министром. И нам не предлагалось выбирать между клятвой и обещанием, все давали клятву на Библии, независимо от религиозных взглядов».
Интересно, что свидельство о гражданстве Татьяны, полученное в 1962 году, намного больше по размеру документа Михаила, полученного в 1970-м.
«Снились кошмары, что я осталась на Родине»
Татьяна рассказывает, что после школы прониклась романтическими представлениями об оставленной Родине. Даже несмотря на то, что и родители Татьяны, и она сама родились в Китае, Родиной всё же всегда считали Россию.
«Так как я в школе сдавала русский язык на экзамене, то прочитала очень много русской литературы и последних советских книг, которые можно было достать. И на меня такая романтика напала, думаю, там такая жизнь интересная в школах, в пионерских лагерях. Я думала, почему у людей есть своя Родина, а у меня её нет. И в конце 70-х поехала туда как туристка».
По словам Татьяны, в СССР её передавали «как посылку». Встретили на машине в аэропорту, привезли в гостиницу со словами «Сдаю австралийку». Потом начались странные звонки в каждый отель, где она останавливалась, от якобы студентов, изучающих английский язык, от каких-то мнимых знакомых.
«Через три дня я уже знала, что меня действительно сдавали из рук в руки. Такие серенькие костюмчики и газеты подмышкой, куда бы я ни пошла – за мной хвостик. Я всё взяла самое простое из одежды, чтобы не бросаться в глаза: юбочка, кофточка. И всё равно, на каждом этаже в гостинице бабушки-ключницы шерстили все мои вещи, когда я покидала номер».
Однажды, придя в номер, Татьяна обнаружила, что все упаковки вещей, купленных за валюту в «Берёзке», надрезаны. А в Ташкенте ей устроили настоящий допрос, утверждая, что это не первый её визит в СССР. Женщина вспоминает, что всеми силами старалась не показать, как её трясло внутри. В итоге перед ней извинились и доставили в гостиницу, где тут же в номере опять раздался звонок.
«Мои родители так боялись, что вдруг я вернусь со словами: «Собираю чемоданы и уезжаю на Родину». А я их обняла, расплакалась и поблагодарила, что меня сюда привезли. Я три месяца просыпалась в ужасе, что меня там оставили. Потому что я там бы просто не выжила».
Tatiana and Michael on their trip to India Source: Supplied
Жизнь Татьяны и Михаила в Австралии, как и их родителей, сложилась счастливо. Маме Татьяны сейчас 95 лет, лишь 4 года назад она перестала ездить за рулём, но с удовольствием продолжает путешествовать по миру с дочерью и зятем. Дома они почти не сидят: лыжи в Канаде, туры по Европе, круизы на корабле по странам Азии.
А между собой они по-прежнему говорят лишь на русском, Михаил много лет играет в русском театре «Пилигрим», является неизменным волонтёром в русском доме престарелых. Родная культура, привитая пусть и не в России, а в Китае, осталась с ними на всю жизнь.
